Отзыв о книге Умберто Эко «Нулевой номер»
В феврале 1992 года в Италии разразился коррупционный скандал, получивший название «Танджентополи», который буквально «снес» крупнейшие правящие партии. «Итальянское социальное движение» — правая партия, созданная бывшими фашистами и находившееся в течение 46 лет в оппозиции режиму, неожиданно оказалось чуть ли не единственной, не замешанной в скандалах и поэтому располагавшей серьезным преимуществом перед конкурентами. Эти поворотные для современной Италии события стали фоном седьмого романа Умберто Эко — «Нулевой номер».
Отзыв о книге Умберто Эко «Нулевой номер»
Уже не впервые в мирах Умберто Эко правдивое сливается с ложным. То, что на первый взгляд кажется настоящим, в какой-то момент оказывается дьявольски искаженным, вводящим в заблуждение и уводящим все дальше от истины. А может, и наоборот. Во всей этой мешанине фактов напрочь отсутствуют ориентиры, и отказываются действовать путеводные компасы.
В новом романе единственная ниточка, за которую сам автор цепляется, чтобы не утонуть в своем остроумном и насмешливом нигилизме, — это неизменная, даже незыблемая порочность «правой» итальянской прессы.
«Ни в чем нельзя быть полностью уверенным,- говорит Эко.- Практически что угодно можно оспорить или, как минимум, поставить под вопрос. Кроме одного. Любой, кто занимается журналистикой в Италии и при этом не придерживается «левой» идеологии,- ненадежен. Более того, он наверняка откровенно врет».
Это — центральная тема новой книги Умберто Эко, которая под костюмом художественной литературы не слишком умело скрывает полемическую ретроспективу итальянских «лихих 90-х» с их вымышленными и вполне реальными интригами и заговорами.
Нетрудно догадаться, какой реальный политик стал прообразом эксцентричного предпринимателя, владельца нескольких телеканалов, решившего выпустить в свет собственное печатное издание — небольшую брошюру, единственной целью которой будет очернение власть имущих. В том числе, перевирая и додумывая информацию. Добытые досье и умелая подтасовка фактов обеспечивали нужные рычаги для управления людьми и вхождения в их круг.
Пилотный (нулевой) номер журнала «Домани» создает группа редакторов во главе с неким Симеи. Семь человек — журналисты, загубившие свою карьеру, бывшие авторы и редакторы самых вульгарных и неприглядных бульварных газетенок — должны морально и профессионально опуститься еще ниже, на самое дно.
Из-за увлеченности Умберто Эко самой темой книги, персонажи его оказались смазаны и как будто не до конца «живы». Ни пожилой уже Колонна — с багажом из неудачного брака, — уверенный, что ему суждено всегда быть среди проигравших; ни единственная в команде женщина — Майя Фрэзиа, — бывшая отпрыском самой что ни на есть желтой прессы, но единственная, кто с сомнением относился к затее «Домани» и к «аморальной журналистике» Симеи.
Даже Романо Брагадоччо, которому Эко вверил своего «конька» — теорию заговора,- отнюдь не кажется убедительным. Его псевдоисторическая идея о том, что вместо Дуче в 1945 году был расстрелян его двойник, а сам Муссолини бежал и невидимо управлял мировыми событиями (от убийства Моро до разжигания «Холодной войны»), выглядит — по меркам Умберто Эко — бледной и выпавшей из основной линии повествования. Он будто иронизирует над собственной излюбленной темой.
Но настоящую иронию Эко обрушил на «мерзкую клоаку» — журналистику «правых» газет, представленную Симеи. Нелепо и бестолково — что уж говорить о профессионализме — выглядит, например, его убежденность в исчезновении мобильных телефонов: «Этой моде суждено протянуть год, максимум два». Искреннюю неприязнь вызывают его самопальные досье на неугодных судей.
Подводя итоги отзыва о книге Умберто Эко «Нулевой номер» хочется сказать, что по сути, все сводится к тому, что в мире немало зла, а разгул бессовестной коррупции может ввергнуть в ужас, но чтобы почувствовать себя лучше, всегда можно просто погрузиться в мир продажной журналистики, создаваемой «писаками» из правых партий.
Умберто Эко написал не роман. Можно воспринять «Нулевой номер» как что-то большее или меньшее, как вам больше понравится. В любом случае, он больше походит на одну из колонок «Профессора» в газетах, чем на художественное произведение. Но разве колонки его не остроумные, колкие и по-своему захватывающие?
