Дед Мороз, Санта Клаус и Святой Николай
Кто такой Дед Мороз? Где живет, что делает летом, откуда берет подарки, встречается ли со своим братом Санта-Клаусом?.. Эти детские вопросы ставят взрослых в тупик. Потому что взрослые образованные люди верят только фактам. А факты говорят о том, что Дед Мороз… существует.
Вернее существовала реальная историческая личность, чей образ трансформировался в современных нам Санта Клауса, Пера Ноэля, Деда Мороза и других добрых волшебников. Они носят разные имена, живут на разных континентах, но все они воплощение образа одного и того же человека — Святого Николая.
Родился Николай в римской провинции Ликия, городе Патара (на территории современной Турции), примерно в 270 году н. э. Рано потерял родителей, и опекал его дядя аббат христианского монастыря. А вскоре и сам Николай стал епископом. Случилось так, что в городе Мира, находившемся недалеко от Патара, умер епископ. Накануне выбора нового избранника мудрейшему из священнослужителей приснился вещий сон, из которого следовало, что избранным будет первый человек, который войдет утром в двери церкви. И должен он носить имя Николай. Именно наш герой и вошел в то утро первым в двери местной церкви. А затем навсегда вошел в историю человечества, под именем Святого Николая, Архиепископа Мир Ликийских.
Став епископом, Николай прославился своими добрыми делами: спасение невинных жертв, приговоренных к несправедливой казни, забота о голодающих. Свою руку он приложил и к становлению христианства. В буквальном смысле «приложил», ибо рукоприкладства он не чурался, был «человеком действия» и нрав имел довольно крутой. Судите сами: во время Никейского собора он ударил Ария, одного из влиятельных священнослужителей, который высказывал неугодную Николаю точку зрения. А ведь это было собрание самых влиятельных христианских священнослужителей того времени! Другой современник пишет, как епископ, узнав о готовящейся казни невинных, помчался к месту казни «смелый, как лев», и вырвал у палача меч. Рубить головы мечом наверняка было занятием для парней неробкого десятка. Да и меч весил немало. Но ничего, Николай справился.
Боевой дух будущего святого пытались сломить буквальным образом. Исследование черепа показало: нос епископа при жизни был сломан со значительным смещением костей. Исследование костей скелета позволило сделать вывод, что мужчина он был крепкий, и для своего времени высокий — 167 сантиметров.
Но при чем тут Рождество и подарки? Дело в том, что все свое со стояние Святой Николай потратил на благотворительность. По одной из легенд, Святой Николай помогал отцу трех дочерей. Каждый год, в ночь на Рождество, он незаметно оставлял мешочек золотых монет в приданое одной из девушек. На третий год отец решил отблагодарить благодетеля.
Николай, чтобы не быть узнанным, кинул мешочек в дымоход, и золото упало в носочек, который сушился над огнем. Так началась традиция в рождественскую ночь прятать подарки детям в специально приготовленные носки. Эту традицию голландские переселенцы принесли с собой в Америку. А позднее имя и придуманный образ толстяка с добродушной улыбкой и мешком подарков стали использовать в рекламе.
В Европе подарки приносили локальные версии Дедов Морозов, имена большинства из них переводятся как «Отец Рождества». Славянские дедушки почти все как один называются Дедами Морозами, с учетом орфографии: у сербов это, простите, Деда Мраз, у татар Кыш Бабай.
Наш Дед Мороз не родственник Санта Клауса: хронология появления персонажей однозначно говорит о том, что Дед Мороз и Санта Клаус один и тот же персонаж. Просто с разных континентов мы видим его по-разному. Как и место его жительства — американцы утверждают, что Санта живет на Аляске, за Полярным кругом, ООН постановило местом жительства Санта Клауса считать Лапландию, а в России Деда Мороза «поселили» в Великом Устюге.
Но мы с вами знаем, что это все выдумка для туристов. Потому что настоящий Дед Мороз живет в нашем с вами детстве, вместе с запахом мандаринов, нашими веселыми и молодыми родителями, школьными каникулами, замечательными подарками, которые ждут с утра под елкой. И там он будет жить всегда — до тех пор, пока мы в него верим.
